Земли конфликта[СИ] - Николай Петров

И тут ее взгляд упал на сверток возле трона. Она явственно ощутила, что кулон на ее груди словно ожил, тот самый кулон, который она подобрала в сундуке лорда Грегора. И ей показалось, что теперь кулон ей тихо шепчет, что нужно поднять этот сверток, что это важнее всего и даже важнее ее жизни. Не отдавая себе отчета в том что она делает, забыв об орках в зале она отпустила кинжал и, подскочив к свертку, схватила его в охапку. В этот же момент она почувствовала, как ее кожа начинает страшно зудеть и увидела, как ее руки державшие сверток, из зеленых превращаются в свой обычный телесный цвет с легка розовым оттенком. Действие зелья окончилось и Макси снова превратилась в эльфийку.

Однако орки быстро напомнили о себе. Командир подскочил к трону и схватив Макси за волосы рывком бросил ее назад. Макси упала на спину и успела увидеть как Виктор Нефариус задыхаясь, пытался вытащить кинжал из горла, завалившись на ступеньки. От удара у нее перехватило дыхание однако она только сильнее прижала к груди сверток. В этот же момент один из орков вытащил из-за пояса топор и размахнувшись опустил его на голову эльфийки. Последнее что успела увидеть Макси это было блестящее лезвие стремительно рассекавшее воздух. А затем тьма поглотила ее…

Глава 16

Не такой как они

Со всех сторон его окружали скалящиеся зверские рожи его собратьев, к которым он никак не хотел себя причислять. Тролли и орки хохотали, ругались, пили брагу и рвали на части жареное мясо. Это не были гордые, свободолюбивые воины Орды, нет. Это был загон для диких зверей, молодняк, еще даже не почувствовавший вкуса настоящего сражения, но уже отведавший первой крови. Подростки, прошедшие лишь только одно первое испытание, но уже мнившие себя воителями Орды. Не в силах выносить это отвратительно зрелище Гормог поднялся и вышел из шатра на свежий воздух.

За свои шестнадцать лет жизни Гормог не раз задавался вопросом: в чем заключалось "величие" его сородичей, каждый раз он находил что-либо, отравлявшее его любовь к своему народу, но в то же время, глядя на взрослых мужественных воинов, он понимал что честь его народа еще сохранена. Однако сегодняшнее пиршество по случаю посвящения молодняка в воинов Орды вновь всколыхнуло в нем сомнения и отвращение ко всем и к себе в том числе. Гормог присел на камень, и достал из-под жилета книжку в толстом кожаном переплете.

Всего две недели назад он и старшие воины пребывая в патруле, столкнулись с дворфами в сопровождении человеческой женщины. Быстрая схватка не оставила жертв и дворфы спешно отступили. Гормог нашел эту книжку на земле, по-видимому, брошенную кем-то из дворфов. Однако, несмотря на глумливые выкрики его товарищей, он все же оставил ее себе. Книга была написана на общем наречии, и хотя для Гормога этот язык был совершенно неизвестным, в лагере были несколько отрекшихся, которые понимали смысл написанного и, хоть и с видимой неохотой, но все же помогли Гормогу перевести то, что было в ней написано. Но в книге не содержалось никаких ценных сведений, за исключением описания путешествия этих самых дворфов в Черную Гору, а потому книгу у Гормога не отобрали и молодой орк теперь часто сидел в стороне от остальных, перечитывая заметки, оставленные на страницах этой книги, и пытаясь понять мысли и чувства его врагов, обронивших ее на поле брани.

Другие воины, в том числе и молодняк, замечали, что Гормог ведет себя не так, как это полагалось нормальному благообразному воину. Все чаще его мысли и суждения, его вопросы и ответы вызывали в прямом смысле ступор у собеседников. И хотя Гормог все так же оставался орком, сражающимся за честь орды, товарищи все больше не понимали его. Гормог не испытывал жажды крови, ему не доставляло удовольствия совершать убийства пусть даже и необходимые. И сражаясь с людьми, прячущими свои хрупкие нежные тела за стальными панцирями, он не испытывал ненависти, той которую чувствовали его товарищи и той которую он видел в глазах людей глядевших на него. Он лишь осознавал, что это необходимость навязанная войной, начавшейся очень давно и которая, скорее всего, будет длиться до скончания времен, либо же до тех пор, пока кто-либо из противоборствующих сторон не будет уничтожен полностью. Гормог не питал никаких дружеских чувств ни к кому из живущих, за исключением разве что диких зверей, с которыми он научился ладить.

Из шатра выбежал молодой тролль Даннуман, который не успел сделать и пяти шагов, как сразу же споткнулся и расшиб себе лоб об камень. Вскочив, тролль пнул со всей силы камень и повернулся к Гормогу.

— Почему-мна камммень бросается на меня? — запричитал Даннуман. — Почему-мна острые хотят бить Даннуман?

— Возможно тебе стоит обратиться к Лаурсену? — пожал плечами Гормог. — Пусть он сделает тебе очки, возможно, тогда ты станешь лучше видеть, и камни перестанут кидаться на тебя?

Тролль отшатнулся от него, как от прокаженного и поспешил обратно в шатер. Это не был ответ орка и Гормог прекрасно это осознавал. Возможно так бы ответил дворф, или человек… Этим объяснялся испуг молодого тролля, но Гормог уже выбросил его из мыслей. Он снова открыл книжку и задумался о Бранне — дворфе-жреце, который делал превосходные инженерные очки…

С того дня уже минуло довольно много времени. Гормог давно ушел из Бесплодных земель и теперь пытался пробраться на запад, к заснеженным вершинам Дун Моро. Он научился избегать застав Альянса, так же как и уходил от встреч с представителями Орды. Он общался только лишь с дикими зверями, и звери отвечали ему тем же. Это были его единственные друзья и ему не нужны были ограниченные и жестокие сородичи, равно как и льстивые двуличные люди. Все чего он хотел, это найти дворфа по имени Дала-Хан и вернуть ему книгу. И с каждым днем ночи и дни вокруг становились холоднее, а землю все чаще укрывало снежное одеяло. Гормог вступил в пределы Дун Моро и теперь с осторожностью пробирался на запад, хоронясь от дворфийских патрулей.

Седобородый дворф стоял на невысоком холме и глядел на долину укрытую снегом. Внезапно он услышал как за его спиной поскрипывает снег, по-видимому приминаемый чьими-то ногами. Дворф обернулся и увидел, как по склону к нему поднимается широкоплечая фигура, укутанная в меховой плащ с низко опущенным на лицо капюшоном. Солнце, выглянувшее из-за туч, блеснуло на золотой пряжке дворфа, осветив молот — знак паладинов Стальгорна — и фигура в плаще на секунду замерев на месте, начала подыматься вверх еще быстрее.

— Дала-Хан? — немного неуверенно произнес Гормог на общем наречии, стоило ему подняться на холм.